Автор: Алексей Кожевников. Источник: еженедельник "Астраханские ведомости" №2 от 21 января
В минувшую пятницу вступил в силу закон о Следственном комитете России. Теперь это ведомство отделено от прокуратуры и подчиняется напрямую президенту. Некоторым аналитикам новое ведомство напомнило «русскую версию ФБР». Другие склонны опасаться, что без должного контроля ведомство выродится в современную версию опричнины. А что реалдьно изменится в работе комитета?
Надзор отдельно от следствия
Пока МВД лишь только приступает к самым болезненным стадиям реформы, пока милиционеры гадают, пойдет ли руководство на кардинальный «ребрендинг» ведомства, прокуратура уже практически закончила преобразования. Причем, без особого шума и громких дебатов.
Три года назад, в сентябре 2007 года вместо одной прокуратуры заработало как бы две: «обычная» прокуратура и следственный комитет при ней. Как оказалось, идея разделения прокуратуры на надзорную и следственную половины была спущена с самого верха – а именно от прокурора Юрия Чайки. Еще заступая на должность генпрокурора, он обозначил намерение придать следственным органам больше полномочий и независимости.
Следственным комитетом (СК) при прокуратуре было поручено расследование самых значимых и резонансных дел: преступления, совершенные чиновниками, военнослужащими, милиционерами, а также посягательства в отношении них. Плюс, расследование тяжких и особо тяжких преступлений: в том числе убийств, изнасилований, терроризма, массовых беспорядков. Как рассказал на состоявшейся 14 сентября 2010 года пресс-конференции руководитель астраханского следственного управления Сергей Бобров, за три года ведомство расследовало 383 уголовных дела о преступлениях только лишь коррупционной направленности. Причем под следствие попали в том числе два областных министра, 12 депутатов и 12 глав муниципалитетов, 180 сотрудников УВД.
На старте самостоятельности
И вот теперь, после трехлетнего «пробного» периода, произошло окончательное разделение прокуратуры и СК. В минувшую пятницу 15 января глава государства подписал закон «О Следственном комитете РФ». Ведомство избавилось от приставки «при прокуратуре РФ» и перешло в непосредственное подчинение президента.
Что же еще изменится в деятельности комитета?
Кое-кто из аналитиков, комментируя новый закон, сетует на чрезмерные полномочия, приписанные СК. Дело в том, что, в отличие от нашумевшего закона «О полиции», создание закона о следственном комитете проходило без широкой огласки. Более того, писали проект как раз комитетчики.
Депутат ГД РФ Александр Гуров – силовик со стажем – сказал:
- Когда проект поступил в Госдуму, я прочитал его, и он мне в целом понравился, но там присутствовали такие перлы ― хоть святых выноси. Там даже не было ссылки, что СК действует на основе Конституции. То есть, работаем, ребята, как Бог на душу положит. Там не было определено и место в системе органов правоохранительных. И это еще не самое страшное. В одном из положений, которые определяют права и обязанности сотрудников СК, говорилось, что следователь, предъявив личное удостоверение, может зайти в любое здание и помещение, вне зависимости от формы собственности, и истребовать любые документы. Это что такое? Он приходит в банк, в милицию, берет самые секретные документы. Что называется, да хоть с похмелья встанет, пару стаканов опрокинет ― и вперед? К счастью, к моменту третьего чтения большинство этих казусов было вычищено.
Новые опричники или «русское ФБР»?
Впрочем, многие комментаторы продолжают упрекать новый закон в предоставлении излишней самостоятельности следователям. Так, упомянутая депутатом Гуровым формулировка про право доступа в любые помещения к финальной версии хоть и претерпела изменения – но не такие серьезные, как хотелось бы.
Так, для того, чтобы проникнуть во владения граждан представители СК должны иметь основания полагать, что там совершается преступление. А вот в государственные и муниципальные службы и иные предприятия и организации следователи могут входить без особых проблем. Так что описанная Гуровым опасность, например, для банков остается реальной.
Некоторые из критиков нового закона вспоминают о том, что в истории России уже были до крайности самостоятельные (читай, «бесконтрольные») ведомства, такие как НКВД или, например, опричники Ивана Грозного. Мы, конечно, надеемся, что до вывешивания на служебные авто собачьих голов дело не дойдет. И тем не менее, есть в прямой подчиненности СК президенту что-то от сакраментального опричного «Слово и дело государево!».
Впрочем, для новой формы СК есть и другое – более лестное сравнение, изобретенное журналистами одного из про-властных изданий: «ФБР по-русски». Сходство с ведомством Э. Гувера действительно имеется. Американское бюро расследований также начиналось в 1933-1935 годах с раскрытия громких дел того времени (в частности, с дела грабителя банков Джона Диллинджера).
К тому же, поначалу следователи ФБР, как работники умственного труда, не имели права носить огнестрельное оружие (производить аресты плагалось иным ведомствам). Потом право ношения оружия у них появилось. То же самое мы наблюдаем сейчас и в случае «ФБР по-русски»...
А что Астрахань?
Хотя закон действует уже почти неделю, особых перемен в работе астраханского управления СК не замечено. Пресс-конференций по поводу смены статуса не проводилось, официальных объявлений не делалось. Даже сайт ведомства пока носит старое название – «при прокуратуре» и связан с веб-страницей коллег (теперь уже бывших) прямой ссылкой.
Такая нерасторопность в «разводе» свидетельствует о хороших отношениях, которые сложились между руководителем прокуратуры Олегом Дупаком и руководителем СУ СК Сергеем Бобровым. Для сравнения, в некоторых регионах, где руководители прокуратуры и следствия, так сказать, не сошлись характерами, разделение ведомств проходит не так гладко и тихо.
Впрочем, главных изменений следует ожидать не в форме, а в содержании. К примеру, с 1 января к ведению СК относятся налоговые преступления. Предпринимательская общественность уже сейчас начала на всякий случай перепроверять свою отчетность перед фискальными органами.
